Близкий человек спросил, почему на моей странице ВК заметный пробел, между 2015 и 2019 годом. За это время ни одной фотки, заметки, репорта, отчета о покупках, лишь подарки от знакомых и все. Я отшутилась, мол, ВК это уже давно не модно, продвинутые люди перешли на мессенджеры, да и вообще там за всеми следит ФСБ.
Миша улыбнулся, но также отметил контраст между фотографиями. В 2015 году я была фигуристой, но крепко сбитой, щекастой девчонкой. Сегодня же я отношусь скорее к миниатюрному типу: тонкие руки, черты лица, глубокий взгляд человека, пережившего депрессию.
Причина моего фактического выпадения из жизни, банальна – кризис. В 2015 году банк столкнулся с резким оттоком наличности. Люди забирали свои деньги. Депозиты снимались даже через пеню, никакие отговорки не помогали. Спасти положение решили через мотивацию и переобучение персонала.
Как это выглядело на практике? Планерки с утра, в обед и вечером. На них, кризис-менеджер подробно распекал каждого сотрудника. В упрек ставился невыполненный план, закрытый счет, малое количество телефонных звонков потенциальным клиентам. В конце мы скандировали лозунг «Назад дороги нет», по мысли руководства мотивировавший нас на активную работу «в поле».
Рабочий день плавно увеличился с 8 до 12-ти часов. Официально он остался прежним, но окончив основную работу, мы садились на телефон и начинали холодный обзвон по алгоритму. Малейшее отступление влекло штрафные санкции, кроме этого от нас требовали улыбок даже во время разговора по телефону. Считалось, будто это создаст позитивный настрой и увеличит конверсию.
Меня хватило на полгода. После этого я сломалась, и отползла на обочину. Началось с заторможенности. Медленно проговаривала фразы на переговорах, не могла найти нужного документа, обычные процедуры вроде снятия ксерокопии или распечатки превратились в квест. Внутри как будто завелся компьютерный вирус, тормозящий работу «приложений». Нередко я обнаруживала себя тупо уставившейся в экран, без какой – либо цели и мысли.
Дома в основном лежала, свернувшись калачиком. Кровать стала центром мироздания. Все мысли тянулись к ней как к магниту. С утра в ванной, по дороге на работу, в банке и во время обеденного перерыва, думала только о том, как приду домой, лягу на кровать и укроюсь. Последний месяц перед увольнением я даже не раздевалась. С головой накидывала на себя одеяло, сворачивалась в эмбрион и дышала. Мне это казалось таким уютным и родным, что утренние часы, когда «проклятый свет» проникал сквозь шторы, стали самым ненавистным временем жизни.
Общее настроение можно описать, одним словом серость. В голове постоянно что-то шумело, я не чувствовала своего лица, рук, ног. Окружающее пространство и люди сливались в безликую массу. Отношение к людям постоянно менялось с раздражительности и мелочных придирок до чувства вины и тяги к самоуничижению.
Страх перед планерками сменился апатией. Любые выволочки, пропускались мимо ушей. Сформировался кокон, не пропускающий ничего из внешнего мира, и ничего в него.
Когда показатели упали до нуля, клиенты шли к другому оператору, а вместо работы я пялилась в окно, меня попросили по – собственному. В ответ я просто пожала плечами и ушла. Было индифферентно все, обходной лист, расчет, трудовая книжка… Я не выходила из дома неделю, не отвечала на звонки. В конце-концов до меня достучались, сами привезли деньги, документы и дали расписаться в ведомости. Все. С работой было окончено.
Начался период тупого безделья. В основном валялась на кровати. Постельное белье не менялось месяцами. В комнате царила неразбериха, свалявшаяся пыль, упаковки от лапши и чипсов, мятая одежда. Выходить никуда не хотелось. Вынос мусора и вылазки за едой превратились в подвиг с предварительной подготовкой. Иногда мозг автоматически подсчитывал, что денежных запасов хватит на 2 года такой жизни, но что потом?
По ночам начались приступы тревоги. Мысль «куда я качусь» диким страхом прожигала внутренности и не давала уснуть. Лишь под утро веки закрывались и, проснувшись к обеду, я плелась в ванную. Не знаю, чем бы все закончилось, но помог побочный эффект. Желудочно-кишечный тракт посыпался первым. Еда просто не держалась и под конец уже через 5 минут после приема пищи, я бежала в туалет. 15 кг ушло, несмотря на лежачий образ жизни, превратив меня в истощенную, стареющую женщину с ярко-выраженными морщинами и впалыми щеками.
Когда вырвало с кровью, инстинкт самосохранения подсказал позвонить в Скорую помощь. Собственный голос казался каким-то глухим, потусторонним. От госпитализации, конечно, отказалась. Напоследок врач серьезно посмотрел в глаза, сказав: Марина у вас депрессия. Одна вы погибнете. Есть, кому позвонить?